Слепой очутился на пустынной улочке перд каким-то домом. На доске была надрись "Home:Валерий "слепой" Полковой"
Забавно... Я только попал сюда, а уже стоит дом... Это ему казалось необычным. Хотя он практически сразу перестал думать об этом. Он с непоколебимой гримасой полного спокойствия и неучаствия поднялся по ступеням к двери. Дверь была словно из картона. Валерий вошел внутрь... Вся внутренняя меблировкасостояла из книг. Круто... А унитаз тоже из книг? Его сарказму не было конца. Нельзя сказать что обстановка ему не нравилась. Все было сделано со вкусом. Мебель интересная из кучи книг... стены картонные... Когда Валера увидел одну из стен он онемел. Робко и тихо подошел к той стене. Она вся завешана фотографиями. Вернее копиями одной и той же фотографии. Это она... А это малыш.. Он.. Ангелочек... Голубые глазки... Как у мамы... Лицо Слепого стало добрым.. Глаза смягчились. Видимо он любил тех кто были изображены на этой фото. Вернее сказать этих фото. Ведь как уже говорилось стена была завешана фотографиями.
Валера еле оторвался от стенки. На его глазах были слезы, но они не скатывались по щекам. Он снова оглянулся.. На столе сложенном из книг, на самом видном месте, лежали две книги Айзека Азимова "Мертвое Прошлое".
Видимо прошлое действительно умерло. Слепого впервые заинтересовало что это за место, он развернулся по направлению к двери и увидел еще одну книгу, которая привлекла его внимание. Данте Алигьери "Божественная комедия". видимо я в чистилище.. проговорил он задумчиво. Эти слова замерли на его устах. Он провалился в беспамятство.

>>> Без стука
Чем ближе, тем острее.
Она чувствовала его запах. Это был запах крови, запах пыли, запах усталости. А ещё - запах одиночества. И она почти бежала наперегонки со своим смехом. Туда, где ждали её эти запахи. Она напоминала хищника, почуявшего запах страха. Но при этом в ней не было ничего животного. Она точно знала, куда идти - на эти запахи.
Она прислушивалась и слышала эхо его мыслей. Она облизывалась, прикрыв глаза. Раздражение, непонимание, ненависть... Она знала, как довести эти мысли до предела, сделать их навязчивыми. Она знала, как раздуть костерок его эмоций так, чтобы он сгорел в жарком пламени собственных пут. Ей не терпелось приступить. Но для этого нужна ночь...
Она шла, бесшумно скользя по каменным, кирпичным, пластиковым стенам домов. Она спокойно ложилась под ноги редким прохожим - ведь она была всего лишь тенью. Его тенью. Тенью его души. Тени - дети тьмы и света. Она совмещала в себе и свет, ненавидящий тьму - его тьму; и тьму, ненавидящую свет - свет города.
Она замерла перед дверью одного из домов, отделившись от стены. Её пальцы скользнули по дверному косяку, по дверной ручке, жадно впитывая память о его пальцах. Ей не обязательно было открывать дверь, но она открыла её, ловя отголоски его мыслей. Его забавляло это место... поначалу. Она тоже улыбалась, переходя из состояния тени в состояние отражения. Но ненадолго. Ей не нравилась концепция отражения - полного совпадения. Ей куда ближе была роль тени - подобия.
- Здравствуй, хозяин.
Её голос был всего лишь тенью его голоса. Она упивалась его взглядом, дрожаньем кончиков его пальцев, взмахом его ресниц, всколыхнувшим воздух в комнате. В такой странной комнате... Так органично сочетающейся с городом, который она успела увидеть...
- Я твоя тень. Можешь звать меня так, как захочешь, но я называю себя Анна-Мария.
Больше она не ответит ни на один незаданный вопрос. Это была первая и единственная поблажка ему... Её хозяину... Её тени...

Смеётся? Иронизирует? Старается скрыть за иронией неловкость и растерянность? Прелестно. Такой тип людей интереснее всего. Они ломаются не с громким хрустом, не с тихим шелестом... Они надламываются постепенно, понемногу, прогибаясь всё сильнее, как будто сделанные из каучука. А потом раз - и в пальцах две половинки того, что когда-то было человеком.
Прелестно.
- Да, это действительно забавно.
Её смех взрезал жидкий воздух, наполняющий комнату, ударом хлыста дёрнулся к потолку, отталкиваясь от стен. Её губы были изогнуты в подобии улыбки - тени его улыбки, но её глаза не смеялись. Её глаза прятались за ресницами, в глубине их полыхало странное пламя, морозное пламя, чёрное пламя. Её глаза как будто манили заглянуть туда, в эпицентр пламени. Разбудить его. Выпустить его наружу.
Она бесшумно, как будто по воздуху, не касаясь прокажённой земли, шагнула к хозяину, как-то сразу, в один шаг пересекая всё пространство комнаты. Лёгким вздохом отметив своё присутствие - не призрак! осязаема! - на его плече, прошла мимо. К стене за его спиной. К стене, заклееной фотографиями. Эта стена была самой... живой из всего, что было внутри дома. Чёрное пламя жадно тянулось к матовой бумаге, мысленно уже лизало силуэты, контуры изображений...
Она знала, что покажет ему сегодня ночью. Знала, что он не захочет просыпаться. Она уже знала, как подсадить его на сны. Как подсадить его на себя. Как довести до той стадии зависимости, что не снилась ни одному наркоману, сидящему на игле.

Ей достаточно было одного взгляда, чтобы запомнит этих людей, дорогих её хозяину, в совершенстве. Не только их внешность - их оболочку вплоть до мельчайших реакций на эмоциональные раздражители. Но идеала не существует, к нему можно только стремиться... И она смотрела, изучала, зная, что будет воспроизводить их для него.
Его вопрос заставил её улыбнуться, хотя он этого и не увидел. Она встала вполоборота к нему, скосила глаза, пряча линию профиля за прядью белоснежных волос.
- Меня никто не присылал. Кто пришивает тебе тень, когда ты рождаешься? Кто учит её следовать за тобой повсюду? Кто объясняет ей, что по вечерам нужно вытягиваться, а в полдень - полностью прятаться под твои ноги? Кто? Никто. Тени неотделимы от хозяев, хозяева неотделимы от теней. Это данность. Это одна из основ мироздания. Я неотделима от тебя. Ты неотделим от меня. Пусть попытки этого города обмануть тебя останутся бесплодны: я твоя тень, хоть и имею в своём распоряжении собственное тело. Не верь голосу разума, он абсолютно бесполезен в таком месте, как этот город. Верь инстинкту. Ты ведь и сам знаешь, что я твоя тень... Что ты сам призвал меня - одним своим присутствие в этом мире. Ну же? Знаешь...
Она пошла вдоль стены, обходя комнату по периметру, легко проскальзывая между предметами из книг, даже не обращая на них внимания. Она касалась картона правым плечом, таким образом обходя комнату посолонь. Она не сводила косого взгляда со Слепого. Она изучала его оболочку, как до этого изучала фотографии. Она изучала материал, из которого ей предстоит лепить сны сегодня ночью.